Дом пятидесяти двух карт. Мир Корпорации - Алексей Щуров

Дом пятидесяти двух карт

Мир Корпорации

Алексей Щуров

© Алексей Щуров, 2017

ISBN 978-5-4474-1879-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Некоторые dramatic personae

Малефисент, она же мегера с телеканала

Лауфейсон, он же Икол, когда-то работал на Корпорацию, но слишком многое себе позволял, потому был изгнан и заделался психологом

Клер, оперная певичка, свихнувшаяся на чистоте классики и постулате «не сметь спорить с великими», любит красные тона и ретро под 1920—30-е годы, актриссулька – посредственность, голос не представляет ничего особенного, внешность весьма экзотична, a la крысс

Олаф, либо конституция тела такова, либо сам себя запустил, но что сказать – боров и подкаблучник, во всем соглашающийся с Клер, правда, не прочь погулять на стороне

Мадам Дисгайз, вот уж точно чьего лица вы никогда не увидите; родная сестра Клер, затворница. Может носить прозвище Личинль или – на английский лад – Дисгайз

Кора Вальдорф, явно далека от вальфдорфской методики воспитания, тухлый представитель офисного планктона, ставит на первом месте карьеризм. Крайне эгоцентрична, хотя всем тычет в глаза собственным имиджем заботливой мамаши.

Жертва Моды, скорее всего существо относится к женскому полу, обожает новейшие шмотки, косметические процедуры, пластическую хирургию, и крепко сидит на ботоксе; кожа раскраснелась так, что похожа на вянущие лепестки розы; физиологические функции организма, вероятно, тоже поддерживаются искусственно

Детеныш, мог бы быть вполне миловидным созданием, сдувшись до обычных размеров. Однако, тварь очень огромная, хитрая, изворотливая. Именно о нем постоянно печется Жертва Моды.

Петер, шулер, картежник, жигало. Заинтересован исключительно в материальной выгоде.

Концепция, смертельно больная особа, фрик от науки, работающий исключительно на основе фрилансерства. Да, ее вечно кидают.

Фрекен Асмуссен, миловидная – и не более – барышня. Рецепционистка. Живая кукла, начиная от внешности и заканчивая характером.

ОСТАЛЬНЫЕ КАРТЫ ПОЯВЛЯЮТСЯ ПО МЕРЕ НАДОБНОСТИ. ПРИ ПЕРЕТАСОВКЕ ОТКРЫВАЮТСЯ ЛИШЬ НЕМНОГИЕ ИЗ ОБЩЕЙ КОЛОДЫ

Перетасовка

Парочка шла вниз по ступенькам, покрытым наледью. Так как перил не было, приходилось продвигаться очень осторожно, ставить на ступеньку сначала одну ногу, а потом – другую, и продолжать в таком же духе.

Было совсем темно, фонари не горели. Кризис, знаете ли, сказался на бюджете города, так что не до уличного освещения – хотя бы кое-как свести концы с концами.

За все время спуска не было произнесено ни слова. Только прерывистое дыхание нарушало мертвую тишину. Наконец, через каких-то пятнадцать минут цель была достигнута – площадка над набережной. На ней четыре дома со смежными стенами. В трех – магазины и только в одном вместо окон – кирпичная кладка.

Подошли к двери, над которой раскачивалась вывеска «Кукольный рай», и остановились в недоумении.

– Сеанс психотерапии в игрушечном магазине? Довольно странное место для такого занятия.

– Чего тут удивительного? Я читала о таком методе, когда проблемы решаются наглядно, с помощью шоу пальчиковых кукол или детских игрушек. Методика прогрессивная, я читала…

– Все-то ты только читаешь! Через каждое слово читала да читала, в голове есть что-нибудь твое собственное?

– Пока только каталоги – я сейчас ни о чем другом думать не могу.

– А надо бы. Сколько времени мы с тобой не трахались?

– Зачем так грубо? Нужно говорить любили…

– Я называю лопату лопатой.

– Хватит, может, лучше войдем?

Только лишь затем, чтобы посмотреть на твоего психа, о

котором ты уже второй день трындишь, как пустомеля.

– Это не псих, а психолог экстра-класса…

– Психолог, психиатр, психоаналитик, психический больной… По мне – один черт. Все – сдвинутые.

– Сам не понимаешь, что говоришь… то у тебя все психи, то у меня ничего нет в голове. Давай поспорим, что если я окажусь права, то ты в течение месяца не будешь мешать моей работе, а если – ты…

– Если прав окажусь я, ты бросишь чертову работу и станешь нормальной женой. Тебе все равное не заплатят.

– Слишком много требуешь. Ну ладно, я принимаю твое условие. Входим?

– Делать нечего, раз ты притащила меня сюда, входим.

Они подошли к двери и нажали одновременно кнопку звонка.

Раздался громкий треск, а потом щелкнула дверь. Теперь можно было войти.

Едва за вошедшими закрылась дверь, как ярко освещенный ультранавороченный торговый зал – такое у них создалось впечатление – погрузился в полутьму.

Что-то заскрипело, и девушка прижалась к своему парню.

– Снорри, мне здесь разонравилось. Давай уйдем отсюда.

– Сама меня сюда притащила, а как что-то пошло не по-твоему сразу в кусты? Мне это место начинает нравиться, пожалуй, стоит подождать…

Девушка ничего не успела ответить, как зазвенел колокольчик. Изданный им звук был похож не на мелодичный звон, а на грохот дребезжащей кастрюли.

В помещение вошли еще двое – мужчина и женщина средних лет. Одеты они были весьма престранно для нынешнего времени, как будто только что сошли со старых фотографий. Пожалуй, женщина была даже в чем-то обыденна. Красное драповое пальто, руки в обтягивающих кожаных перчатках сжимали черную сумочку-клатч, волосы были собраны под шапочкой с вуалью, закрывающей лицо. За ней простирался шлейф дорогих духов – сладковатый, и в то же время будоражащий обоняние. Лицо ее спутника представляло интерес для физиономиста – впалые глаза, необычное сочетание со слегка припухшим лицом, слегка выдающаяся вперед нижняя челюсть. Волосы были сзади схвачены в хвост, а на голове красовался черный бархатный цилиндр.

Не обращая внимания на посторонних, женщина спокойно расстегнула пальто, и красный драп оказался в руках ее спутника, которой уже успел снять свой плащ. Она подозрительно осмотрела комнату, и через пару минут задала вопрос:

– Сеанс терапии здесь? Что-то не похоже на приемную психолога.

– Адрес тот, что в визитке, – ответил ее спутник.

– Бумага все стерпит, – ответила дамочка, поморщив нос. – Не удивлюсь, если здесь нам будут втюхивать невесть что за бешеные деньги. Эй, вы двое, что вы тут забыли?

В вопросе прозвучало высокомерие, смешанное с недовольством.

– Вообще-то мы тоже на терапию, и, насколько нам известно, она групповая, – ответила девушка, не обращая внимания на тон вошедшей.

Та предпочла промолчать и принялась еще дотошнее осматривать прихожую.

– Нет, вы только подумайте, здесь же не живут. Я же не слепая: это какой-то магазин, —продолжила негодовать дамочка через некоторое время. – Грязные полки с этими куклами. Что может быть отвратительнее!

– Я не вижу кукол, дорогая Клер. Если они тебя так обеспокоили, мы уйдем, – мягко предложил ей сопровождающий.

– Вот еще! – крикнула Клер, роняя на пол клатч. – Олаф, подними!

Не успел клатч оказаться в руках хозяйки, как она стала вытирать с него пыль кружевным платочком, который она предварительно достала из кармана кофточки.

– В гроб меня загнать все хотите. Я же не слепая. И полки, и куклы – уродливые, – твердила она, ни на кого не обращая внимания.

Пара, пришедшая раньше, только недоуменно переглянулась.

Дверь распахнулась, и, неся с собой сырость и холод, в торговый зал вошла еще одна пара.

– Если бы не визитка и назначенное время, можно было бы и не приходить, это точно здесь? Ты хоть сегодня пропустила одну из своих ненормальных тренировок, как ты ею пожертвовала? – смеясь спросил мужчина средних лет, похожий на байкера в своей кожаной одежде, свою партнершу, не выделяющуюся ничем примечательны, разве что осанкой – рудимента военной выправки. – Что ж, поразвлечься можно, ты ведь ничего так и не заплатила?

– Заплачу сегодня, если увижу толк, – проворчала тетка сквозь зубы. – Если ничего не начнет меняться прямо сейчас, можешь катиться к своим спонсоршам.

– Эй, полегче на поворотах! Не зачем так орать!!!! – прервала ее краснопальточная, чей голос раскатился по пустому помещению убойной звуковой волной. – Вы здесь не одни.

Глаза всех присутствующих уставились прямо на нее.

– Чего это вы все? – выпучила в ответ гляделки краснопальточная. – Я только решила узнать, который час. Уже восемь?

– Без десяти, – ответила девушка, посмотрев на панель iPod, который она достала из наплечной холщевой сумки. – Я читала, что этот психолог начинает сеансы только тогда, когда собираются все, кому назначено.

– Вот как, а если нет? – усомнился байкер. – Все отменяется или ждем, пока все не придут?